Абсолютная свобода - через абсолютный контроль.
Сегодня был самый тяжелый день за прошедшую неделю.
Похоронили деда. Ему было семьдесят четыре.
Началось всё еще в прошлый понедельник, когда отец, уехавший на праздники в деревню, позвонил и сказал, что у деда инсульт и его увезли в Артём, в неврологию. И надо завтра ехать, разговаривать с врачом и, возможно, покупать какие-то лекарства.
Я отпросился с работы и во вторник рванул в Артём. Артём пах осенью. Возможно, потому, что осень для меня всегда самое трудное время года.
Покупать лекарства не потребовалось. Врач был краток. У деда обширный инсульт, он в коме. Шансов крайне мало. Готовьтесь, говорит, несколько дней и всё.
Я вышел из больницы - и меня накрыло. Не сильно. Смог сдержаться. В конце концов, чего уж - это жизнь.
В четверг утром дозвонились в больницу и узнали - ночью дед умер. Остаток дня мотался с отцом - в похоронную контору, в столовую - договариваться о поминках. По бате ударило сильнее, чем по мне. Я своему спокойствию даже удивился. Впрочем, понял основное - не останавливаться, не задумываться. Жить как жил. а то встанешь, задумаешься - и всё. Накроет - не выберешься. А так, дела, суета, вечером на тренировку - и, вроде бы, всё в порядке.
Остаток недели - в том же режиме.
А вот сегодня был самый тяжелый день.
Меня накрыло дважды. Первый раз на прощании у дома, куда привезли гроб. Второй раз на прощальной церемонии в крематории.
Абсолютно чудовищное ощущение, когда тебя разрывает изнутри, а выплеснуть - выплакаться - нельзя. Не могу я плакать на людях. Есть очень ограниченное количество людей, кому я могу позволить видеть свои слезы.
В итоге из крематория мы с батей буквально выскочили, завернули за угол, вцепились друг в друга и лишь тогда разревелись.
А потом были поминки в столовой. я-то уже успокоился, а вот батю накрыло по-черному. Пришлось сгребать его в охапку ивезти домой. где всячески успокаивать и отвлекать от тяжелых мыслей.
Бррр...
Сделал для себя один простой вывод из сегодняшнего:
Я не хочу, чтобы после меня было так.
Эти дурацкие, непонятно кому нужные ритуалы. Этот показательный публичный моральный мазохизм - прощание. Это "отбывание" поминок, когда больше всего тебе хочется уползти в свою нору, свернуться в клубок и не подпускать никого, кроме самых близких, вместо того, чтобы сидеть, давясь своим горем и выслушивать пустые слова от, в общем-то, хороших, но абсолютно ненужных сейчас людей.
Кому это нужно? Зачем?
Чтобы помнили? Те, кому нужно, будут помнить и так. Остальные могут катиться к чёрту.
Я не думаю, что после меня будет такая толпа людей действительно горюющих о. Те, кому это будет действительно нужно, сами найдут каким образом лучше почтить память и справиться с горем. Это не тот случай, когда надо всех строить ровным строем.
Горе у каждого своё. Даже если оно одно на всех.
Похоронили деда. Ему было семьдесят четыре.
Началось всё еще в прошлый понедельник, когда отец, уехавший на праздники в деревню, позвонил и сказал, что у деда инсульт и его увезли в Артём, в неврологию. И надо завтра ехать, разговаривать с врачом и, возможно, покупать какие-то лекарства.
Я отпросился с работы и во вторник рванул в Артём. Артём пах осенью. Возможно, потому, что осень для меня всегда самое трудное время года.
Покупать лекарства не потребовалось. Врач был краток. У деда обширный инсульт, он в коме. Шансов крайне мало. Готовьтесь, говорит, несколько дней и всё.
Я вышел из больницы - и меня накрыло. Не сильно. Смог сдержаться. В конце концов, чего уж - это жизнь.
В четверг утром дозвонились в больницу и узнали - ночью дед умер. Остаток дня мотался с отцом - в похоронную контору, в столовую - договариваться о поминках. По бате ударило сильнее, чем по мне. Я своему спокойствию даже удивился. Впрочем, понял основное - не останавливаться, не задумываться. Жить как жил. а то встанешь, задумаешься - и всё. Накроет - не выберешься. А так, дела, суета, вечером на тренировку - и, вроде бы, всё в порядке.
Остаток недели - в том же режиме.
А вот сегодня был самый тяжелый день.
Меня накрыло дважды. Первый раз на прощании у дома, куда привезли гроб. Второй раз на прощальной церемонии в крематории.
Абсолютно чудовищное ощущение, когда тебя разрывает изнутри, а выплеснуть - выплакаться - нельзя. Не могу я плакать на людях. Есть очень ограниченное количество людей, кому я могу позволить видеть свои слезы.
В итоге из крематория мы с батей буквально выскочили, завернули за угол, вцепились друг в друга и лишь тогда разревелись.
А потом были поминки в столовой. я-то уже успокоился, а вот батю накрыло по-черному. Пришлось сгребать его в охапку ивезти домой. где всячески успокаивать и отвлекать от тяжелых мыслей.
Бррр...
Сделал для себя один простой вывод из сегодняшнего:
Я не хочу, чтобы после меня было так.
Эти дурацкие, непонятно кому нужные ритуалы. Этот показательный публичный моральный мазохизм - прощание. Это "отбывание" поминок, когда больше всего тебе хочется уползти в свою нору, свернуться в клубок и не подпускать никого, кроме самых близких, вместо того, чтобы сидеть, давясь своим горем и выслушивать пустые слова от, в общем-то, хороших, но абсолютно ненужных сейчас людей.
Кому это нужно? Зачем?
Чтобы помнили? Те, кому нужно, будут помнить и так. Остальные могут катиться к чёрту.
Я не думаю, что после меня будет такая толпа людей действительно горюющих о. Те, кому это будет действительно нужно, сами найдут каким образом лучше почтить память и справиться с горем. Это не тот случай, когда надо всех строить ровным строем.
Горе у каждого своё. Даже если оно одно на всех.
-
-
14.05.2012 в 19:06-
-
14.05.2012 в 22:31-
-
15.05.2012 в 14:58-
-
15.05.2012 в 21:08последний абзац поддерживаю целиком и полностью.
-
-
17.05.2012 в 01:28