[Ланиста]

Ох, ну и зима выдалась в этом году! Давно уже таких холодов не бывало. В такую погоду хорошо сидеть у камина, глядя на пылающий огонь, греть свои старые кости и лениво прислушиваться к завываниям лютующей за стенами метели. Ещё бы кружку горячего глинтвейна… Благодарствую, милостивый господин, уважили старика. Вот теперь, совсем замечательно. По мне, так нет ничего лучше, чем коротать зимние вечера в хорошей компании, под глинтвейн и интересный разговор. А где ещё встретишь более интересных собеседников, чем на постоялом дворе Великого Тракта? Только здесь собираются люди со всех сторон нашего необъятного мира, исходившие множество дорог и перевидавшие столько, сколько иной горожанин (о крестьянах я уж вообще молчу) и за всю жизнь не увидит. Да я и сам в иные времена, когда волосы мои ещё не были припорошены пеплом времени, а суставы не принимались при каждом удобном случае жаловаться на погоду, вдосталь постранствовал по Тракту, посмотрел мир и людей.
Довелось мне бывать и в землях, где слыхом не слыхивали о снеге и метели, где круглый год стоит жара и раскалённая до бела монета солнца изливает свои лучи на плоские крыши приземистых белых домов, чьи стены скрываются в густой тени пышных садов. Люди там живут смуглые, чёрноглазые и чёрноволосые – вот почти как вы, молодой человек – только ещё темнее. И странные – а что ещё ожидать, если их круглый год припекает наше не всегда разумное светило? Да и дела в тех странах творятся такие, что у нас за чудеса бы почли, а там лишь плечами пожмут, да и пойдут себе дальше. Города же у них совсем маленькие – так, скорее деревни даже, жмущиеся к подножию высоких гор, либо примостившиеся на каком-нибудь горном же уступе – да таком крутом, что кажется дома вот-вот вниз сорвутся со всеми обитателями. Жители тамошние - сплошь пастухи да виноградари, ну ещё ремесленники, пожалуй, но немного. Да ещё попадётся бывает на улице монах в коричневой рясе, скользнёт по тебе бесцветным взглядом и исчезнет – будто его и не было. Живут в тех городах люди небогатые, но и нищих на улицах нет – дом свой и хозяйство у всякого имеется. А ещё в каждом таком городке есть своя гордость – мастер-золотые руки или чудо Господне, или мозаика красивая, а то и вовсе телёнок двухголовый или ещё какая малость, но гордятся ей всемерно, от всей души, и каждому новому человеку непременно предъявляют на обозрение.
И была в одном из этих южных городов – сейчас уж и не упомнить в каком: уж больно все они на одно лицо; да то, в общем, и не важно – своя гордость-диковина. Театр теней. Не усмехайтесь столь саркастично, милостивые господа. Знаю я, что хотите вы сказать – мол, какая же это диковина, театр теней, когда в каждом городе таких в ярмарочный день по полдюжины на площадь? Так то ж театр театру рознь. Тот театр, которым гордились жители городка, и вправду необычен был – о нём слава далеко звучала. Даже из столицы порой наведывались на те представления полюбоваться, уж на что там публика развлечениями избалована. А происходили те представления не так уж часто, но и не то чтобы редко – через месяц-другой – на небольшом пустыре, что аккурат на окраине города. Там уж и скамьи сколотили, наподобие амфитеатра, чтобы удобней было зрелищем наслаждаться, а сцену, то есть экран полотняный, по которому тени-то и пляшут, мастер всегда сам приносил – никому это ответственное дело не доверял. Не иначе в экране хитрость какая-то была, что, в общем-то, никого бы не удивило – мастер был человек скрытный и даже, можно сказать, нелюдимый: жил старом доме на краю этого самого пустыря, ни с кем не общался и в дом свой никого не допускал, даже ставни на окнах были вечно закрыты, не говоря уж про дверь, что, вообще-то, не в местных традициях. И на улице появлялся редко – только когда в лавку за продуктами или ещё чем подастся, да в дни представлений. Числилась за ним ещё одна странность – был это средних лет мужчина, крепкий на вид, с чёрными, чуть тронутыми сединой волосами и чёрными же пронзительными глазами, словом от прочих местных жителей отличался мало, да только вот деды тех ребятишек, что восторженно следили за представлением помнили его точно таким же, словно время не решалось взимать с него свою обычную дань.
Впрочем, как я уже говорил, люд тамошний к странностям да чудесам привычен, а уж этому мастеру простил бы и менее безобидные причуды – уж больно хорош был его театр. Оно, конечно, да – театр теней, он везде театр теней: что у нас, что на юге, что далёких восточных землях – экран полотняный, профили картонные, да прыткость рук человеческих. Вот только было у того мастера искусство заставлять тени выглядеть не гротескными фигурками, судорожно прыгающими по белому полотну, а настоящими живыми существами – да столь правдиво, что порой аж страшно становилось. Особенно когда силуэт человеческий вдруг расплывался да в зверя неведомого оборачивался, а то и вовсе в чудище каких свет не видывал.
Никто уж и не помнил, когда появился в городке театр теней – на одном сходились: давно это было. Но хозяин у театра на людской памяти всегда был один и тот же. И представления он всегда устраивал в одиночку. Придёт на пустырь, растянет экран на распорках, скроется за ним, и в тот же миг побегут, полетят по белому полотну чудо-тени, сплетаясь в причудливый узор очередной истории. А лишь закончится представление, ещё и восторженные крики не утихли, а мастер, глядишь, уже экран свернул и спокойно шагает себе домой.
Уж сколько людей его упрашивало в ученики взять – всё бестолку. И ведь даже не о своей корысти-славе пеклись – хоть и почётно было бы в ученики к мастеру выбиться – а о городской достопримечательности: ведь, случись с мастером что, останется город без своего театра теней. С желающими мастер разговаривал спокойно, но твёрдо, на пороге своего дома, и всегда разговор заканчивался отказом, а неудачливый визитёр ещё долго стоял, понурившись, перед наглухо закрытой дверью. А секреты мастерства так и оставались секретами для всех. До тех пор пока не нашёлся тот, чьё любопытство и храбрость (хотя, может это была беспечность?) не пролили хоть лучик света на эту тайну.
Вы ждёте, благородные господа, что я поведаю вам сейчас историю о великом герое, или мудром учёном муже, или о хитром воре, умудрившемся умыкнуть секрет искусства старого мастера? Что ж, тогда мне придётся вас несколько разочаровать: ни первого, ни второго – ни даже третьего – в моей повести не будет. А будет всего лишь… ребёнок.
Да-да. Я не оговорился, маленький ребёнок лет то ли пяти, то ли шести от роду. Не смотрите на меня столь удивлённо, прекрасная дама, я понимаю, что вы полагаете такое чувство как храбрость присущим исключительно отважным рыцарям или, в крайнем случае, какому-нибудь вольному страннику. Но, поверьте мне, дети куда храбрее что странников, что рыцарей. Ибо детские их страхи, не позволяют им видеть тот настоящий страх, которым полон наш мир и которого воистину требуется опасаться. Что же до детского любопытства, то уж в его то превосходстве над взрослым, я полагаю, никто сомневаться не будет?
Так вот, дети - это в своём роде зеркала, отражающие жизнь, что кипит вокруг них, только отражающие лучше и чище чем на самом деле. Поэтому, не было ничего удивительного в том, что почти все – хотя почему «почти»? - пожалуй, все дети того города с самого малолетства мечтали попасть в ученики к хозяину театра теней. И, конечно же, каждому из них казалось, что именно ему улыбнётся удача и именно передним старый мастер раскроет тайну своего искусства. Но дети взрослели, а ученик в театре теней всё так же был без надобности. А потом, в один жаркий летний день, произошло то, что обязательно должно было произойти. Так что остаётся только удивляться, почему этого не случилось раньше…
Словом, у одного из юных мечтателей оказалось чуть больше любопытства и отваги, нежели у прочих, и однажды, когда все его сверстники, затаив дыхание, всматривались в очередную пляску теней, он нашёл в себе силы оторваться от завораживающего зрелища и тихо, чтобы не попасться никому на глаза пробрался к дому старого мастера. Постоял немного у входа, а потом сделал то, на что прежде никто не отваживался – просто открыл дверь, чуть слышно скрипнувшую петлями, и шагнул внутрь.
В доме было тихо, прохладно и пусто. Никаких сказочных богатств или странных диковин – стол, лавка, пара полок на стене, кровать, очаг, да покрытый причудливым узором лакированный сундук у стены в углу. Вот и вся нехитрая обстановка – как в любом обычном доме. Всё на виду, и секретам с тайнами совершенно негде укрыться. Вот разве что в сундуке?
Замка на сундуке никакого не было, правда крышка была на редкость тяжела, так что мальчику пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он смог приоткрыть её хоть на дюйм. Потом на два… На пять… А дальше она уже откинулась уже необычайно легко, как бы сама собой. Ребёнок в предвкушении чуда заглянул в тёмные, пахнущие пылью и старыми тряпками недра сундука, и на лице его отчётливо проступило разочарование – сундук был пуст. Только пыль, паутина и тени в углах. Всё ещё не веря, что столь прекрасное и загадочное вместилище может быть пустым, мальчик вгляделся, надеясь увидеть хоть что-нибудь – таинственные знаки вырезанные на стенках и днище, потайной рычажок, открывающий отделения с секретами. Но увидел всё ту же пыль и всё те же тени. Да только вдруг тени в углах взбаламутились, закружились как листья в речном водовороте и рванулись вверх. Заплясали, завились вокруг испуганного ребёнка, обернулись в страшный тёмный смерч…
Не спрашивайте меня, как звался тот город – я уже сказал, что не помню. Но если вы будете в тех землях то, полагаю, при должной настойчивости вам не составит труда найти его – многие ещё помнят знаменитый театр теней. Но вот только сам театр можете не искать – не найдёте. Уж давно исчез он из города вместе со своим владельцем. Дом старого мастера обветшал и разрушился, скамьи на пустыре сгнили, а сам он порос бурьяном. А если же вам вздумается расспрашивать об исчезнувшем театре, то вас несомненно отправят к тому, кто сможет поведать вам эту историю достоверней всех прочих. И рассказчика этого вы найдёте без труда. Каждый день его можно застать около местной церкви – высокого молодого парня с седой головой и глазами, в которых на веки застыл танец теней.

@темы: пергамент, Сказки Дикого Леса

Comments

[Фелина]

тебе надо издаваться... Или уходить в отшельники, брать падаванов и воспитывать их, рассказывая притчи. Хотя, можно обойтись и без отшельничества. Но истории классные

[Ланиста]

Спасибо. Жаль только, что всё это написано довольно давно, а последнее время у меня ничего почему-то не пишется Только стихи, да и те редко. Видать стимула нет.
Собраться бы с силами - у меня там лежит две начатых больших вещи, которые хотелось бы закончить. Но не знаю - получится ли.

[Фелина]

Надеюсь, получится, тем более, есть кому рассказывать, а скоро еще один слушатель подрастет))
И вообще, Мастер Йода, что за настрой! Сам же учил: "Не пытайся, делай! Или не делай"